По решению Конференции Католических Епископов в Беларуси Пастырский год проходіт под знаком 100-летия со дня рождения святого Иоанна Павла II. Этому событию редакция журнала «Дыялог» посвящает серию статей, которые еще больше приблизят к нам личность любимого всеми Папы Войтыла.
Видевший Меня видел Отца
(Из энциклики «Бог, богатый милосердием»)
Во Христе и через Христа Бог становится видимым в Своем милосердии, иными словами, выявляется тот атрибут Его Божества, который при помощи различных терминов и понятий был определен как «милосердие» еще в Ветхом Завете. Во Христе все традиционное ветхозаветное учение о Божественном милосердии получило окончательное завершение. И Христос не только говорит о Божественном милосердии и объясняет его с помощью образов и притчей, но, что самое важное, – Он воплощает и олицетворяет это милосердие. Он Сам, в некотором смысле, – милосердие. Каждому созерцающему милосердие и обретающему его во Христе Бог является «видимо» как Отец, «богатый милостью» (Еф 2, 4).
Создается впечатление, что в наши дни человек более, чем в прошлом, противится Богу милосердия; для современных умонастроений характерно стремление убрать из жизни и вырвать из сердца человеческого само понятие милосердия. Кажется, что идея милосердия и само слово, его обозначающее, ныне становятся некой помехой для современного человека, ставшего благодаря невиданному в истории научно-техническому прогрессу хозяином земли, которую он покорил и поработил (Быт 1, 28). По-видимому, это владычество над землей, понимаемое нередко слишком односторонне и поверхностно, не оставляет места милосердию. В этой связи уместно будет обратиться к рассмотрению «положения человека в современном мире», каким оно было представлено в начале Пастырской конституции «Радость и надежда». Там можно прочесть следующее: «Таким образом, современный мир предстает одновременно мощным и немощным, способным на лучшее и на худшее, и перед ним открывается дорога к свободе или рабству, прогрессу или регрессу, братству или ненависти. С другой стороны, человек начинает понимать, что от него самого зависит, куда направить те силы, которые он сам привел в движение и которые могут подавлять его или служить ему».
Изменения, происходящие в современном мире, дают людям надежду на лучшее будущее, но одновременно нынешняя ситуация таит в себе многочисленные угрозы, подобных которым не знала еще история человечества. И Церковь должна, используя любую возможность (в ООН, ЮНЕСКО, ФАО и т.д.), непрестанно возвещать об этих угрозах, но при этом опираться на истину, полученную от Бога.
Раскрывшаяся во Христе истина о Боге » Отце всякого милосердия» позволяет „видеть» Бога пребывающим в особой близости к человеку, и более всего тогда, когда он, человек, страдает или когда сами основы его существования оказываются под угрозой. И поэтому многие люди, а также целые группы людей, сознавая всю трудность современного положения Церкви и мира и руководствуясь непосредственным чувством веры, как бы стихийно обращаются к милосердию Божьему. В этом они, несомненно, движимы Христом, Дух Которого действует в глубине их сердец. И действительно, тайна Бога «Отца всякого милосердия» раскрыта перед нами; вот почему Церковь, видя угрозы, нависшие над человечеством, обязана говорить людям об этой тайне. К этому призывает Церковь Христос.
В данной энциклике я хотел бы ответить на этот призыв. Я хотел бы вернуться к вечному и в то же время несравненно простому и глубокому языку Откровения и веры, чтобы с его помощью вновь возобновить перед Богом и людьми разговор о величайших затруднениях нашего времени.
Поистине, Откровение и вера призывают нас не абстрактно созерцать тайну Бога – «Отца всякого милосердия», но прибегать к этому милосердию во имя Христа и в единстве с Ним. Не учил ли Христос, что Отец наш, «видящий тайное» (Мф 6,4 и 6,18), можно сказать, непрестанно ожидает, что мы, прибегая к Нему во всех наших нуждах, будем всегда тщательно всматриваться в Его тайну – тайну Отца и Его любви? (см. Еф 3,18; Лк 11, 5 -13).
Я хочу, чтобы эти слова приблизили Божью тайну к каждому человеку и одновременно стали бы призывом Церкви к милосердию, в котором современный мир и современный человек испытывают такую великую нужду. Ибо люди нуждаются в милосердии, часто даже не зная об этом.
Понятие «милосердия» в Ветхом Завете
В Ветхом Завете понятие милосердия имеет долгую и богатую историю. И мы должны вспомнить ее, дабы во всей полноте просияло то милосердие, которое раскрыл перед нами Христос. Христос, раскрывая милосердие посредством Своих деяний и Своего учения, обращался к людям, которые были не только знакомы с идеей милосердия, но также — будучи народом Божьим Ветхого Завета – извлекли из своей многовековой истории некий особый опыт познания милосердия Божьего. И этот опыт был не только социальным и общинным, но также личным и внутренним.
Действительно, Израиль заключил Союз с Богом, но часто расторгал этот Союз. И каждый раз, когда Израиль начинал осознавать собственную неверность, – а на протяжении долгой истории Израиля всегда находилось достаточно и простых людей, и пророков, способных пробудить совесть народа Божьего, – он начинал взывать к милосердию. В книгах Ветхого Завета можно найти тому многочисленные свидетельства. Упомянем наиболее важные: начало истории Судей (Суд 3,7-9), молитва Соломона при освящении Храма (3 Цар 8,22-53), конец Книги пророка Михея (Мих 7,18-20), умиротворяющее утешение Исайи (Ис.1,18 или 51,4-16), моление иудеев в изгнании (Вар 2,11 и 3,8), возобновление Завета после возвращения из плена (Неем 9).
Показательно, что в своих проповедях пророки связывали милосердие – о котором они часто говорили из — за прегрешений народа – с образом горячей любви Бога к Своему народу. Господь возлюбил Израиль особой любовью избрания, подобной супружеской любви (см., напр., Ос 2,21-25 и 15; Ис 54,6-8). Поэтому Господь прощал Израилю его проступки и грехи – вплоть до неверности и предательства. И когда видел покаяние и подлинное обращение, то вновь утверждал народ Свой в милующей благодати (см. Иер 31,2; Иез 39, 25-29). У пророков милосердие означало особую силу любви Божьей, превозмогающей грех и неверность избранного народа. В этом обширном «социальном» плане милосердие выявляется соотносительно с внутренним опытом каждого, кто пребывает в грехе, кто испытывает страдание и горе. Сыновья и дочери Израиля прибегали к Господу, умоляя Его о милосердии именно из-за физического и морального зла (или греха). Именно так, полностью сознавая тяжесть своего прегрешения, обращался к Нему Давид (см. 2 Цар 11; 12; 24.10), а также Иов после своего бунта (Книга Иова). Чувствуя смертельную угрозу, нависшую над еврейским народом, к Богу обращается и Есфирь (Есф 4,17 и слл.). В книгах Ветхого Завета можно найти еще много подобных примеров (см. Неем 9,30-32; Тов 3,2-3, 11-12, 8,16-17; 1 Макк 4,24).
В основе этого проявляющегося в многообразных формах верования, общинного и личного, о котором весь Ветхий Завет свидетельствовал на протяжении стольких веков, лежит основополагающий опыт избранного народа, живущего в изгнании; Господь, видя жалкое положение Своего народа, уведенного в рабство, слыша его вопли, ощутил его тоску и решил освободить его (Исх 3,7-8). И в этом спасении, совершенном Господом, пророки распознают Его любовь и Его сострадание (Ис 63,9). Именно в этом коренится доверие всего народа и каждого человека в отдельности к Божественному милосердию, к которому можно прибегнуть во всех трагических обстоятельствах.
Прибавим к этому, что одна из причин такого жалкого положения человека – это его грех. Народ Ветхого Завета познал это ничтожество уже во времена Исхода, когда был воздвигнут золотой телец. Господь восторжествовал над предательским делом – нарушением Завета,– торжественно открывшись перед Моисеем: «Господь, Господь, Бог нежный и милующий, медлящий во гневе и преисполненный милосердия и верности» (Исх 34,6). Именно в этом важнейшем Откровении избранный народ и каждый человек в отдельности почерпнет после всех падений силу и вдохновение обратиться к Господу, чтобы напомнить Ему то, что Он Сам открыл о Себе, и испросить у Него прощение.
Так что деяниями и словами Господь являл милосердие Своему народу с самого начала его жизни, и избранный народ на всем протяжении своей истории – и когда случались несчастья, и когда он начинал осознавать свой грех – прибегал к милосердию Божьему. Все стороны любви Божьей проявились в милосердии Господа к «людям Своим»: Он – их Отец (см. Ис 63,16), ибо Израиль – первенец Его (Исх 4,22). Он также супруг той, о которой возгласил пророк, назвавший ее новым именем – «рухама» («возлюбленная»), ибо милосердие Его совершится над ней (см. Ос 2,3).
И даже когда Господь, выведенный из терпения неверностью народа Своего, уже хотел было покончить с ним, Его нежность и Его щедрая любовь к людям Своим снова превозмогли Его гнев (Ос 1,7-9; Иер 31,20; Ис 54.7-8). Так что понятно, почему псалмопевцы, желавшие восхвалить Господа, пели гимны Богу любви, нежности, милосердия и верности (см. Пс 103 и 145).
Ветхий Завет постоянно напоминает о милосердии, и особенно во времена падения и отчаяния. Всякий раз, когда милосердие проявляется и осуществляется в жизни всего народа или отдельного человека, Ветхий Завет возносит ему благодарение и хвалу.
Так что милосердие, в некотором смысле, как бы противопоставляется Божественной справедливости, и во многих случаях оно раскрывается как нечто не только более мощное, но и более «фундаментальное». Уже в Ветхом Завете содержится учение о том, что любовь «больше» справедливости. Хотя справедливость есть подлинная человеческая добродетель и превышающее всякое разумение совершенство Бога, тем не менее любовь «больше» ее. Любовь более велика в том смысле, что она первая и основополагающая. Можно сказать, что любовь – это основание справедливости, а справедливость, в конечном счете, служит милосердию. Первенство любви, ее превосходство над справедливостью (что характерно для всего Откровения) проявляется именно в милосердии. Псалмопевцам и пророкам это было настолько ясно, что они словом «правда» стали обозначать совершенное Господом спасение и Его милосердие (Пс 40.11; 98.2-3; Ис 45.21; 51.5 и 8; 56.1). Милосердие отличается от справедливости; и все же (если мы признаем – как это и было в Ветхом Завете, – что Бог участвует в истории человечества и что Он, как Творец, уже связан со своим творением особой любовью) – справедливость не противоречит милосердию. Любовь по своей природе чужда ненависти и стремлению причинить зло тому, кому она однажды полностью отдалась: «ничем не гнушаешься, что сотворил» (Прем 11.25). Эти слова указывают на глубочайшую основополагающую связь в Боге между справедливостью и милосердием, присутствующими в отношениях Бога с человеком и миром. Согласно этим словам, мы, восходя к началу, должны искать животворные корни и внутренние причины этой связи, обретающейся в самой тайне творения. Эти слова свидетельствуют о том, что уже в Ветхом Завете есть предвосхищение полного Откровения Бога, Который Сам «любовь» (1 Ин 4,16).
Дано в Риме, у Святого Петра, 30 ноября 1980 года, в первое воскресенье Рождественского поста, на третий год моего понтификата.
Иоанн Павел II. «Мысли о земном», М., издательство «Новости», 1992.