Святой или хороший?

о. Анри Мартен

о. Анри Мартен

Недавно в нашем приходе прошли реколлекции. Проводил их о. Пётр Павлюкевич и рассказал при этом любопытную историю из времён, когда он ещё был семинаристом. К ним тогда приехал «странствующий проповедник» из Японии, мирянин, что значит, без духовного сана, однако  авторитетный даже среди сановитых, иначе бы в семинарию не позвали. И вот, выступая перед семинаристами, а их там собралось довольно много, человек восемьдесят, он предложил:

– Поднимите руку, кто  из вас считает  себя  святым!
Семинаристы  захихикали, заулыбались, ни  одна  рука, естественно, не поднялась.
– Тогда ты, – проповедник ткнул пальцем в первого попавшегося семинариста в переднем ряду, – ты считаешь  себя  святым?
– Ну, я стараюсь,.. – замялся смущённый парень.
– Ладно, – сказал проповедник, – тогда сейчас постарайся, пожалуйста, встать.
Семинарист  послушно  встал.
– Не годится! – заявил проповедник. – Садись и постарайся встать снова.
Парень сел, снова встал и вновь услышал:
– Не годится! Я не говорил тебе: «встань», я говорил: «постарайся встать»!
– Но ведь если я стараюсь, то я уже  встаю! – недоумённо промолвил семинарист.
– Вот и  со  святостью точно так же! Если стараешься, ты уже святой!
Действительно, если  стараться на  самом  деле, а не просто пыхтеть, изображая  усилия, то  «постараться встать» и «встать» для здорового несвязанного  человека  это одно и то же.
f-str-27А  со святостью? А со святостью  то же самое! Если на самом деле молиться, добросовестно и регулярно исповедоваться, достойно принимать  святое  причастие, иными  словами, находиться в состоянии освящающей  благодати, то это и значит: быть святым.
Пример, безусловно, замечательный, и всё же никуда не деться от недоумения: да, освящающая благодать, конечно, кто о ней не слышал, и с исповедью  всё понятно, вон какой длиннющий хвост к конфессионалу, однако  неужели всё так  просто? Неужели все мы тут прямо-таки святые? И следует, конечно, разобраться  с  этим  недоумением.
Загвоздка в том, что когда мы говорим «святой», мы представляем себе кого-нибудь из «состоявшихся» святых, людей, прославленных Церковью, отмеченных заслугами, значительными  деяниями, нередко чудесами. Когда же мы зовём кого-нибудь «святым» в  быту, это значит, что данный человек нам нравится своею добротой, отзывчивостью, жертвенностью. Точно  так  же, когда мы  произносим  слово  «яблоко», мы имеем  в  виду нечто румяное,  увесистое, такое, что приятно подержать в  руке, не  только  надкусить. Но  ведь  любая  маленькая завязь на  ветке  яблони,  любое  крошечное, кислое, незрелое  яблочко  всё  равно  яблоко, такое  же, как и то, созревшее  и  привлекательное. Зрелость, привлекательность, сладость –  это  свойства  яблока, но не они делают  яблоко  яблоком. Так и доброта, отзывчивость, жертвенность –  свойства святости, но не они делают святость  святостью. Или иначе: моральные  достоинства  присущи  святости, как  сладость и красота присущи  яблоку, однако  для этого и яблоку, и святости следует созреть. Но как нельзя сказать про незрелое  яблоко, что  оно  не яблоко, так  и  про незрелую святость нельзя сказать, что  она не святость. Святым ты  становишься  с момента святого  крещения, как  человеком ты становишься с момента твоего зачатия, и  хотя  человеческому зародышу  далеко  ещё до полноценного человека, а  новоокрещёному до  полноценного святого, но ни человеческого  достоинства, ни достоинства  святости ни у того, ни у другого  отнимать  недопустимо.
В чём же тогда суть святости, то, что  делает её святостью, как «яблочность» делает  яблоко  яблоком, а «человечность» делает человека человеком? Яблочность – это следствие  принадлежности  к  яблочному роду, а человечность – к роду человеческому. Это биологические категории, а святость? А святость – это категория  духовная, которая хотя и бывает  связана  с  категориями психологическими (добродетелями) и даже биологическими (чудесами), но всё-таки  в  корне от них отличается и не ими определяется. Так что же она такое, святость? Давайте поищем  ответ  в  Священном  Писании.
Как ни удивительно, но в целой книге Бытия слово «святость», «святой» не встречается ни разу. Ни праведный  Авель, ни Енох, ни Ной святыми не называются, о них говорится только, что они «ходили пред Господом». Первое слово с этим корнем появляется только в книге Исхода, в сцене, где Бог является Моисею из пылающего куста:
«Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не  сгорает. Господь  увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, (Господи)!  И сказал  Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с  ног  твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть  земля  святая» (Исх 3,3-5).
Почему вот этот клочок земли, место, на  котором  стоял Моисей, был святым? Чем он отличался ото всей  остальной  земли  в Синайской пустыне? Цветом, вкусом, запахом, нефтеносными  залежами?  Вовсе нет!  И цветом, и вкусом, и  химическим составом эти песок. и камни, и глина, и чахлые колючки ничем от всего остального в Синайской пустыне не отличались. Отличие этого места не физическое и не химическое, оно духовное. Это место свято просто потому, только потому, что Бог его избрал для Своего присутствия. Первое  значение  корня  «свят» (кадеш) – отделённый, обособленный. То свято, что Бог избрал и отделил  для  Себя, будь то земля, будь то  животное, будь  то человек. А коли ты избран, тебе уже присуща святость, как  яблоку  яблочность, а человеку  человечность.
Не  наше дело – вдаваться в мотивы такого избрания. «Будьте святы, ибо Я свят» – и блажен, кто услышал этот призыв. «Будьте», а не «старайтесь». Если ты избран, стараться  тебе  нужно  не  о том, чтобы  приобрести  святость, но  лишь о том, чтобы  её  не утратить. Если ты не человек, как  ни  старайся, человеком не станешь, и даже яблоком не станешь, если ты уже  не  яблоко. Так и святым не стать тому, кто уже не избран и не свят. Зато обратный ход имеется: яблоко может сгнить, человек  озвереть, а  святой  сделаться грешником. И только здесь должна  быть  точка приложения наших стараний. Не «я стараюсь стать святым», но «я стараюсь не утратить  свою  святость». А  дальше она  сама  будет  расти и развиваться, как зреет яблоко и вырастает человек.
Поэтому  не надо думать, что святой  –  это  непременно тот, кто уже  хороший. (Кстати, можно  выглядеть  очень  даже  хорошим, но при этом не быть святым). И тем более, не следует думать, что раз я святой, значит, я  хороший. Это  как  если  бы синайская земля под подошвами Моисея возомнила о себе, что она лучше всей остальной синайской земли. Я святой не потому, что я хороший, а потому, что Бог меня  избрал, но  зато я  теперь уже не просто прах и глина, из которой сотворён, а  «земля  святая».

о. Анри  МАРТЕН
Варшава, 16.03.2013

Артыкулы, блiзкiя па сэнсу:

Добавить комментарий