…Она никогда не запирала дверь, пока сын не вернется. И не ложилась спать – привыкла встречать: он был ее радостью, ее смыслом жизни, светом в ее окне. Молодой, красивый, умный, добрый, обаятельный. Всегда знала, с кем и куда пошел, чем занимается, когда будет дома. Знала всех его друзей – парни считали его душой компании, и знала подруг – девушки его просто обожали. В будущее своего сына заглядывать не торопилась, как будто хотела продлить настоящее.
Разбитое зеркало
В тот вечер сына долго не было, и в виски матери постучала вдруг страшная мысль, которая жила в ней последние лет десять… Схватилась за телефон, стала спешно звонить друзьям, знакомым, но ничего особенного не узнала. А под утро в дом пришли двое сотрудников милиции и сообщили, что ее сына нет в живых.
Из письма в редакцию:
«Небо упало на землю, померкло солнце, исчезли звуки. Раскололась вся моя жизнь, как разбитое зеркало, на мелкие кусочки. Их невозможно собрать. А «ходить» по ним невыносимо больно и страшно – ходить по осколкам нужно сердцем. Три страшных слова: «Ваш сын умер…». Потом – «Его убили…» Нет, этого не может быть! Этого не должно быть! Мой Максимчик! Любименький, родной, единственный! Лучший в мире сын! Как же теперь без него? Нет, без него я не хочу и не буду жить ни минуты!».
…Ольга потеряла сознание, как позже диагностировали специалисты, впала в кому, зависнув между жизнью и смертью сама. Вывели из комы через сутки, и первое, что осознала, вспомнив все произошедшее, что ей надо быть дома, быть там, где сейчас организуются похороны ее мальчика! Она должна быть с ним рядом! На выписке из больницы настояла категорически, чтобы присоединиться к огромной людской толпе, вместе с ней оплакивающей ее сына… Похоронили 21-летнего Максима на родине Ольги – в Шумилинском районе, где покоятся дядя и тетя Максима, другие близкие родственники.
Что может быть страшнее для матери, чем потеря единственного ребенка? Видимо, уже ничего. Память возвращала ее к тем часам и минутам, когда о трагедии она еще не знала, и женщина завидовала себе самой – как была она счастлива еще недавно! И ужасалась от понимания, как может перевернуться в одночасье вся человеческая жизнь, и как в одночасье может погрузиться в черную бездну мир, который еще вчера был так прекрасен… В какие-то мгновения ей казалось, что все происходящее всего лишь сон – продолжительный, тяжелый, когда хочется крикнуть, но пересыхает в горле, когда надо убегать, а ноги прикованы цепями… Казалось, сейчас она проснется – и весь этот кошмар закончится…Но нет – это была действительность, в которой ей не хотелось оставаться…
Ольга то гнала свои мысли прочь, то цеплялась за их обрывки, в который уже раз переживая давно пережитое. Волна воспоминаний уносила в прошлое – туда, где были учеба в Витебском техникуме связи, первые годы работы техником по обслуживанию аппаратуры связи в далекой Тверской области (тройняшки Таня, Люда и Оля вместе учились и на работу были распределены вместе), знакомство с будущим мужем, свадьба, декретный отпуск, развод… До минуты восстановила в памяти события далекого январского дня, когда малыш появился на свет. Да и как сказать «малыш» – богатырь, 3.850! Сколько радости испытала! Ждала дочку, а Бог послал ей мальчика… Развивался активно, почти никогда не болел, и только один раз лежала с ним в больнице. Молоденькая медсестра удивлялась: «Надо же, как на маму похож – все капельки собрал!». Ольга тихо радовалась: мол, говорят люди, что хорошо это, когда сын на мать похож – счастливым будет…
По лестнице веры
После трагедии без внимания Ольгу не покидал никто – ни родители, ни сестры, ни друзья сына. Они старались отвлечь женщину от тягостных мыслей, а материнское сердце слушать человеческие слова отказывалось. Не ждало оно ни сочувствия, ни сострадания – оно требовало уединения. Уединения с Богом. Спустя три дня после похорон женщина пошла в костел и попросила об исповеди. Рассказала Богу обо всем, что так долго копилось на полках ее души, что вызывало сомнения, неприятие, раздражение, гнев, злобу. Задала Ему свои вопросы и попросила о подсказке, как жить дальше. Ведь того, кто до сих пор был смыслом ее жизни, ее радостью, объектом ее любви и ее большой надеждой, рядом с ней больше нет; есть лишь его убийцы – 
пусть еще не опознанные, пусть их вина еще не доказана, но они есть, они живут, они видят солнце, наверное, радуются наступившей весне, а ее сын?! Шайка негодяев лишила его жизни. Как с этим смириться и как это можно простить? Все эти вопросы Богу задавала уже не та Ольга, которая храм посещала в силу традиции, по большим праздникам, а Ольга, чье восхождение по лестнице веры только начиналось…
Из письма в редакцию:
«Я посмотрела на свою жизнь как бы с другой стороны, попыталась разобраться в своих поступках, словах, действиях; поняла, что жила без Бога. Вспомнила все свои греховные мысли, протест, отчаяние, попытку ухода из этой жизни. А Он – спас. Вопреки всем человеческим прогнозам и понятиям. Для Него нет ничего невозможного…»
После исповеди Ольга начала усиленно молиться за сына и за себя. Она просила у Господа душевных сил и мечтала о встрече со своим Максимчиком. Когда и где?..
Он стал приходить к ней во сне – то лежит под тяжелым прессом, то возле железной клетки, то рядом с ним озеро огня, то стоит у источника и омывается святой водой… То радостный: «Мама, у меня все хорошо, не переживай». Каждой такой встрече она научилась искренне радоваться, сны записывала, перечитывала, пыталась сопоставлять их и ими наполнялась – материнское сердце никак не отпускало сына.
Приближалась 5-дневная пилигримка в Будслав. Таня с Людой предложили пойти вместе с ними и Ольге, но уверенности, что она дойдет, не было ни у кого. В больших сомнениях была и она сама. И вот последняя ночь перед пилигримкой. Совершенно не собранная в дорогу Ольга слышит отчетливые слова: «Доверься Мне. Без Меня ты не сможешь ничего». (Позднее выяснится, что именно в эти минуты, стоя перед иконой Матери Божией, молилась за свою сестру Таня: «Господи, сделай с ней что-нибудь!»).
Утром следующего дня Ольга собрала свой походный рюкзак.
Из письма в редакцию:
«Я проснулась с ощущением, что Господь искупал меня в лучах своей любви, почувствовала небывалую радость. Не знала, что со мной произошло, но понимала – произошло точно! Он дал услышать слова: это – твой крест. Только твой, и ты должна достойно нести его до конца. Пилигримка в Будслав… Всю дорогу – жертва, молитва, мольба, слёзы. И озарение – как теплый благодатный дождь, как спасительный луч солнца: Господь любит Максимчика! Он любит меня! Он любит всех! Он спас моего сына. Единственно возможным и верным (страшным для меня) путем – спас!
Я обрела Веру. В то, что только в Нем – спасение и защита».
Воодушевленная Ольга отдала себя в руки Господа. Точнее сказать, Господь изменил ее сердце, и теперь его потребностью стало помогать другим. Как? На этот вопрос ответа у нее не было, но было убеждение, что все люди находятся на разных ступенях веры и рано или поздно придут к Богу. И она решила для себя главное – помогать, чтобы их путь обретения Живой веры, Живого Бога не затягивался во времени. Для этого стала слушателем Школы Христианской Жизни и Евангелизации, которая изначально образовалась в Украине при активном участии Ордена Братьев Меньших Капуцинов, и позже уехала в г. Красилов Хмельницкой области. Там жила некоторое время, училась, там входила в полноту понимания христианской жизни, а после учебы девять месяцев находилась на служении в Жодино и в Украине.
И не переставала молиться за сына…
Роса на жаждущей траве…
День 3 февраля 2013 года в ее памяти занимает место особое. Она была на миссиях в Жодино – молилась в часовне, пребывала в глубоком диалоге с Богом и вдруг услышала Его голос: «Прощен». Ольга не помнила себя от радости: «Господи! Ты услышал мои просьбы! Всезнающий, Всевидящий, Всемогущий Боже. Ты спас моего сына и призрел меня. Я доверила тебе свое и его прошлое, настоящее, будущее, и теперь мое сердце в Твоих руках!»
– И это сподвигло меня, – рассказывала при встрече женщина, – к молитве за других молодых людей, за кого, знаю, не молится никто. Теперь их у меня 27 – умерших, погибших, ушедших из жизни уже после смерти моего сына парней; многие – из неблагополучных семей, кто за них молится?.. А ведь они точно так же, как и мой Максимчик, нуждаются в прощении и любви Господа. За них молюсь на Ружанце, читаю Литанию за умерших, заказываю святые Мессы. Молюсь за всех и знаю точно: молитва не пропадает.
Со дня трагической гибели Максима (случилось это на Пасху 2010 года) прошло пять с половиной лет.
Из письма в редакцию:
«Сейчас учусь – молиться, каяться, любить, прощать, благодарить, смиряться. Полностью отдаюсь Его Воле и Милосердию. Чувствую Его Любовь – неизмеримую, непостижимую, необъятную. Получаю «весточки с Неба» от сыночка – в виде образов в снах. Ему хорошо у Господа! А то Небо, которое когда-то упало (для меня) на землю, сейчас высокое и прекрасное. В любое время и в любую погоду. Это то Небо, с которого, словно роса на жаждущую траву, сходит на мое сердце благодатное утешение. С Божьей помощью, покаянием, молитвой и смирением возвожу свою лестницу в Небо» .
Сейчас Ольга Ермолович живет другой жизнью – как светский служитель служит на Школе Христианской Жизни и Евангелизации, проводит молитвы прославления в малой группе прихода, вместе с законной сестрой Еленой проводит «Библейские встречи» для взрослых.
Ограничила круг своего прежнего общения, свои желания, избрав для себя затворничество: в своем доме не принимает почти никого. («В своем образе жизни я не одна: Господь и Сын и Матерь Божья – моя семья. Они всегда со мной. И никто, кроме Бога, не знает ни моей боли, ни моей любви…»). Три-четыре раза в год посещает кладбище, где похоронен Максим («Иногда еду с родственниками, иногда друзья Максима подвозят на машине – от Полоцка это неблизко, километров пятьдесят»). К месту гибели сына (это рядом с Полоцком, на дороге в сторону деревни Солоники) ходит почти каждую неделю. Ходит одна.
Из письма в редакцию:
«PS. Прошлое невозможно вернуть. Осколки моей жизни такие же – невыносимо острые. Я отдаю Господу свою страшную боль, а Он (я это чувствую) несет меня на Своих Руках».
Раиса СУШКО.
Фото Корнелия КОНСЕКА
и из архива Ольги Владимировны Ермолович
г. Полоцк