О, эта безмятежная родительская любовь! Бесконечность, которая была, есть и будет, если будет драгоценный объект любви.
…И все же, с какой минуты мы начинаем любить своих детей? С той самой, когда поймем, что они должны у нас родиться?
Боря-Борюшка…
Лида не знала, кого вынашивала под сердцем, но какое-то десятое чувство подсказывало: мальчик, и он принесет счастье! Они с Женей очень ждали своего первенца. Слава Богу, родился! 12 мая 1976 года. Назвали Борислав. Боря, Боренька, Борюшка…
Подрастал, не принося хлопот ни родителям, ни бабушкам-дедушкам. Послушный, не конфликтный; любил всех, и все любили его. Очень ласковый; отходит, бывало, ко сну и обязательно скажет: «Мамочка, папочка, я вас люблю». А в школу пошел – занялся спортом, стал много читать. И когда в образовании пошла «мода» (странная, однако!) не изучать белорусский язык, а только литературу, Боря серьезно увлекся языком, и для сдачи вступительных экзаменов в открывшийся в Барановичах институт правоведения выбрал именно белорусский.
Имел много друзей, дружить умел, был искренним и очень доверял своим близким. Вернулся однажды со школы, будучи еще первоклассником, и с недоумением: «Дедушка, учительница сказала, Бога нет, а ты мне что говоришь?». «Нет, Боря, Бог есть, ты этого никогда не отрицай. Сейчас тебе в это нужно просто поверить, а подрастешь – до всего дойдешь своим умом». Повторять мальчику о Боге необходимости не было – раз дедушка сказал, значит, правда. Вырос верующим, поддерживал близкие отношения с протоиереем храма Свято-Александра-Невского Иоанном Вереничем – своим бывшим школьным учителем…
В годы студенчества продолжал заниматься физкультурой, заботился о здоровье и красоте своего тела. Всегда подтянутый, аккуратный, с аккуратной стрижкой…
Австриец
1995 год. Боря был на третьем курсе ВУЗа, когда матери показалось однажды, что у сына какой-то странный взгляд. Читает, а глаза – не как обычно. Поднялся со стула – качнуло, стал тяжело дышать, закашлялся. Наутро Лидия Ивановна пошла с ним к врачу ЛОР, где услышала о себе: что вы за мать, до чего довели – гайморит, надо делать прокол! Но… отправили к стоматологу, потом к невропатологу, потом… Через 9 дней госпитализировали без диагноза.
– Еще через десять дней у меня – инфаркт, – с волнением вспоминает Лидия Ивановна. – Нахожусь в железнодорожной больнице, Боря – в городской и к нему в палату кладут его дедушку, т.е. моего отца. Господи! Бедная моя мамочка и бедный мой муж!.. А Бореньке все хуже, сделали пункцию. Результаты из Боровлян, куда посылались пробы, не пришли, затерялись… Я выписываюсь из больницы и, благодаря гл. врачу, назавтра же везу сына в Минск в 9-ю клиническую больницу. С нами медсестра, колет его прямо в дороге, но, не доезжая до Столбцов, наша «санавиация» ломается. На улице минус 25, связи с городом никакой, мерзнем… И вдруг, откуда ни возьмись – почти не говорящий на русском австриец. Слава Тебе Боже, что послал нам этого человека! У него была рация. Фантастическим образом связался с Барановичами, и через два часа мы перегрузили Борюшку в другую машину. Минск диагностировал: опухоль шишковидной железы головного мозга…
А далее – по схеме: операция, реанимация, лечение, реабилитация… И снова – операция, реанимация…Операций было две, между ними – несколько курсов облучения, исследования на КТ, пункции и пр., и пр. По нескольку раз лежал в 9-й, в 5-й клинических больницах, в Центре реабилитации в Минске, в Боровлянах. Родители по очереди ночевали с Борей, если получали разрешение; были милосердные минчане, которые на целый месяц бесплатно предоставили им для ночлегов свою квартиру; было, что ездили в Минск из Барановичей: утром – туда, вечером – обратно.
Но были и периоды, когда парню становилось лучше, все начинали верить в его выздоровление, он восстанавливался на учебе в институте… Увы, ненадолго.
Евгений Леонидович и Лидия Ивановна с точностью до времени суток называют события, последовательно происходившие в течение десяти (!) лет с момента обнаружения заболевания у сына. Наверное, это свойство памяти – скрупулезно фиксировать все, что происходит с твоим дорогим и любимым человеком, и отметать, что не касается этой любви. Их безмятежной любовью был единственный угасающий сын.
Голгофа
5 марта 2006 года ртутные столбики показывали минус 27. Это был и самый холодный день в жизни супругов Заславских – в тот день не стало их сына, и все, что еще накануне казалось важным, перестало существовать.
«Сыно-че-е-е-к!» – неистово кричало сердце, а уста оставались безмолвны. «Плачь, Лида, плачь, тебе будет легче!», – говорили оплакивающие Борю соседи, родственники, их с Женей коллеги. А Лида, за эти же десять лет перенесшая два инфаркта, операцию на почках, похоронившая отца и уже выплакавшая целое море слёз, превращалась в безжизненную тростинку в пустыне – она продолжала стоять на своей Голгофе безмолвно. Нет, она не сравнивала себя с Матерью Божией – она сравнивала боль. Вероятно, у всех матерей, во все эпохи эта боль одинаковая, когда после нечеловеческих страданий своего ребенка мать должна безропотно принять и его смерть. Матерь Божия находилась у Креста Сына с момента вынесения приговора Пилатом, а Лида – с момента, когда сама заметила неладное, и крест Бори стал ее крестом. Святая Мария приняла смерть Сына, смирилась с волей Всевышнего, а Лида?..
Через 100 дней после Бориной смерти палящая пустыня в размерах увеличилась – умерла Лидина мама.
– В какой-то момент, – признается женщина, – я смирилась со смертью родителей: возраст, пережитое, болезни… Но наш ребенок? Мы с Женей очень часто задавались вопросом: чем виноват он и в чем виноваты мы? Спрашивали об этом себя, священников, близких, но ответа не находили. Друзья в какой-то момент советовали: подавайте на медиков в суд! Эту мысль мы с мужем сразу категорически отвергли.
Золотые россыпи
– Можно сказать, что после смерти сына, – говорит Евгений Леонидович, – мы с Лидой целый год прожили на кухне – чай, настольная лампа, духовная литература… Читали Библию, некоторые места – по нескольку раз и находили ответы на вопросы, которые волновали. Золотые россыпи Священного Писания возвращали нас к жизни.
90-й Псалом будто для нас был написан:
«Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится». (1)
«Говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю»! (2)
– На кого уповали мы? Конечно, на Господа, но не было в нашем уповании христианской полноты, совершенства. Я – из католической семьи, Лида – из православной, таинство венчания в свое время мы не пережили, на службу ходили когда в костёл, когда в церковь, и вместе, и врозь, но только после смерти сына почувствовали дискомфорт: почему ж все-таки не вместе? Позже мы исправили заблуждения молодости, вызванные скорее не принципами, а условиями, в которых жили. Обвенчались в костёле Св. Зигмунта, из рук кардинала Казимира Свёнтка получили таинство миропомазания; стали регулярно исповедоваться и причащаться Телом Христа.
«Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы». (3)
«Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его». (4)
«Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему» (10).
«Ибо ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих». (11)
Говорят, в радостные минуты человек живет будущим, в горестные – прошлым. Наверное, так и есть, но в прошлом нет перспективы. Святая Мария после смерти своего Сына получила в сыновья любимого ученика Спасителя – Иоанна Богослова, так распорядился Господь. А Женя с Лидой? «Живите для себя!», – советовали со стороны.
В душевных мучениях прожили больше года, и в какой-то момент почувствовали: их жизнь наполнится содержанием, если в нее войдет другой ребенок, обделенный родительской лаской. Они смогут дать ему любовь! Евгений Леонидович раскрывает Новый Завет, 1-е Послание св. апостола Павла Коринфянам:
– Смотрите, какая глубокая мысль: «Любовь долготерпит, милосердствует, (…) не превозносится, не гордится. Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла. Не радуется неправде, а сорадуется истине. (…) Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся и языки умолкнут…».
Елизавета
Языков Заславские не боялись – слишком искренним было желание их сердца сделать счастливым несчастного… Так у них появилась девочка – испуганная, неконтактная, худенькая, со слабым зрением, не обладающая необходимыми для своего возраста навыками… Было ей десять с половиной лет.
Что помнит о том моменте она сама?
– Меня причесали, завязали бантики и привели в кабинет директора приюта, сказали: «Это – тетя Лида и дядя Женя». Я подошла. Мама была очень грустная, одета во все черное, у нее были очень красивые пышные волосы. И мама была ненакрашеная, а папа – обычный. Они пообещали приехать в пятницу. В тот день мы несколько раз выходили на прогулку, я все время смотрела на ворота, и мне казалось, что ко мне они больше не приедут никогда! Но во время обеденного перерыва приехал папа, привёз сникерс и бананы – такие вкусные! Вечером они приехали с мамой, всего накупили и забрали меня на выходные, а через некоторое время – навсегда!
…С тех пор прошло более одиннадцати лет. Мы разговариваем с красивой девушкой по имени Елизавета, которая закончила специальное учебное заведение, стала экономистом и работает в Минске. Листаем фотоальбомы, которых великое множество, и почти на всех фото – она.
– Это – в день моего крещения в костёле св. Зигмунта, – поясняет Лиза. – Вот с кс. Павлом Врубелем – в день первого причастия, это – на «Каникулах с Богом», здесь – с родителями на отдыхе в Турции, это – в Москве, вот в Ялте, в Друскенинкае, в Вильнюсе, в Санкт-Петербурге… Еще на катке, а это – на роликах… А здесь мы с мамой в День нашей семьи…
– В вашей семье есть такой праздник?
– Есть, – отвечают, – он в августе, он особенный…
К 25 августа 2007 года была абсолютная ясность: у супругов Заславских появится дочь, у девочки из приюта – родители. И я спрашиваю Лизу о маме: «Какая она?».
– Очень добрая, – улыбается Лиза. – Бывает вспыльчивой, но и отходчивая. И я такая же. По детству упрямая была, критиковала маму, мне казалось, что она делает все не так. А теперь смотрю, я сама делаю все точь-в-точь, как мама. Она даже не догадывается, что так ее копирую.
– А папа – какой он?
– Папа – наш защитник! Строгий. Не ко мне, а к тому, что я делаю. Все всегда обдумает наперед, проанализирует и тогда скажет. Знаете, он – такой мужчина- мужчина! Всё умеет и делает своими руками. Словами насчет любви не разбрасывается… Но я точно знаю, что папа меня любит. А мама скажет по-женски: «Доченька, я так тебя люблю…». И если секретик какой у меня – я уже быстренько к маме…
Свое повествование об этой удивительной семье завершаю цитатой из Библии: «Совершенная любовь всесильна – испепеляет страх, изгоняя его, и мучения остаются в прошлом» ( ср. 1 Ин 4, 16-18).
Раиса СУШКО.
Фото Корнелия КОНСЕКА, SVD