Ясельки для Младенца, нарядная елка, вигилийный стол и облатки… С этими обязательными атрибутами приходит к нам таинственный праздник Рождества Христова. Но это у нас, европейцев, а как у других народов? Накануне праздника в редакцию журнала заглянул клерик Санкт-Петербургской Духовной семинарии Степан Цергель, который два года провел в Папуа Новой Гвинее. Рассказал о пути, который привел в экзотическую страну в Океании, поделился впечатлениями, оставил фотографии… Услышанным и увиденным делимся с вами.
Где католический храм?
Степе было 13 лет, когда его бабушка, приехавшая с Западной Украины, на второй день пребывания в Иркутске спросила: «Где тут у вас католический храм?». Представление о Боге и вере крещеный в младенчестве мальчик имел на ту минуту приблизительное, но вопросу не удивился и ответ на него стал искать на карте города…
История его родного Иркутска, где родился, знает два католических храма. Первый из них – Успения Богородицы – был построен еще во второй половине XIX века ссыльными поляками и в памяти горожан остался под названием Польский костёл, но к моменту приезда Степиной бабушки в Сибирь использовался в качестве органного зала филармонии, и была в нем лишь небольшая часовенка, где проходили службы. А второй храм вырос у мальчика на глазах – его строительство было начато в 1999-м и в 2000-м завершено тем самым епископом, за которого на каждой мессе молились прихожане, – Ежи Мазуром из Ордена Божиего Слова. Именно в этот храм – кафедральный Собор Непорочного Сердца Божией Матери, – Степа и Яна ежедневно, по очереди, сопровождали бабушку. Дорога занимала полчаса пешком, и бабушка рассказывала внучатам о Боге, о том, зачем люди ходят в храмы, что такое Розарий и как на нем молиться…
Позже были каникулы с Богом, и кс. Кшиштоф Коваль поинтересовался у Степы: «Не хочешь ли быть министрантом?». Мальчик хотел, но ответил, что еще недостоин… «Тогда работай над собой»… В Вербное воскресенье 2003 года Степана Цергеля приняли в министранты, и в его жизнь вошел другой священник Марек Дэц, тоже поляк. Завязалась дружба, какая бывает у очень искренних людей: Степа помогал кс. Мареку осваивать русский язык, а недавно рукоположенный священник Степе – постигать Слово Божие и совершенствоваться в исполнении обязанностей министранта. Для мальчика, в раннем детстве решившего, что станет врачом или пожарным, чтобы помогать людям, четыре года дружбы с кс. Мареком стали благодатным временем возрастания в вере.
А может это мое?
– Священники и настоятели менялись часто, – вспоминает клерик. – В 2004-м настоятелем прихода Непорочного Сердца Божией Матери стал о. Владимир Сек, вербист, служивший до этого на Беларуси, чуть позже появился индонезиец о. Фульгенс. Для меня это явилось настоящим шоком: выходцы из разных национальностей, разных культур, даже разных континентов живут одной семьей и вместе несут людям Бога! В катэдре, где я уже регулярно прислуживал и участвовал в мессах, часто видел епископов, священников, которые приезжали с кратковременными визитами, в разных орнатах, в разных сутанах… Видел много примеров не только хороших священников, но и хороших людей, стал задумываться: а может это и мое тоже?
О своем желании сказал своему духовному отцу Мареку. «Не торопись, – посоветовал он, – заканчивай школу и подумай: хочешь ли ты быть епархиальным священником? Готов ли к одиночеству, потому что епархиальному часто приходится жить одному. А может пойдешь в монахи?». В наш приход хоть раз в год да приезжали кларетины, сальваторианцы, кармелиты, салезианцы, вербисты, и я стал думать об этой форме посвященной Богу жизни, интересоваться у священников, монашествующих, читать духовную литературу… Думал, молился… То, что свою жизнь хочу посвятить служению Богу, сомнения не вызывало. Однажды вечером, стоя на коленях перед Распятием в каплице, начал молиться и положил перед собой чистый лист бумаги. Размышлял и напротив каждой
конгрегации ставил либо плюс, либо минус… Больше всего плюсиков набралось у вербистов. На их примере я видел многоликость Церкви, восхищала их харизма, разнородность в единстве.К моменту окончания средней школы я выбрал Орден Слова Божиего, SVD. Затем в польской Нысе прошел постулат, в Хлюдово – новициат и поступил в Санкт-Петербургскую высшую Духовную семинарию. В 2016-м настоятель вербистов о. Якуб Блащишин предложил: «Есть возможность поехать на миссионерскую практику. Куда бы ты хотел?». Я пожелал англоязычную страну, но не Европу. «Хочешь в Папуа Новую Гвинею? – был следующий вопрос. – Это одна из первых наших миссий, фактически третья страна, в которую поехали наши отцы и братья вербисты. Увидишь, что такое настоящая жизнь миссионера!». После недолгих раздумий и искренних молитв я согласился.
В сентябре 2016 года Степан Цергель полетел в самую неизведанную страну мира.
Сказка?
Степану пришлось поверить в то, что попал в сказку, но не русскую народную, и даже не европейскую, но заманчивую, увлекающую своими «веселыми картинками», которую ему предстояло «читать» в течение ближайших двух лет. Страна расположена на островах и рифах. Изумительной красоты природа – и реки, и горы, и море… Далеко от цивилизации, минимум дорог и комфорта.
В принципе там не существует времен года, погода одинаковая каждый день, разница лишь в количестве осадков. Сказочно богат растительный и животный мир. Кроме кокосовых пальм, банановых деревьев и прочей экзотики, произрастает, к примеру, более 20 видов сладкого картофеля!
Население – в основном папуасы и меланезийцы– говорит на 800 разных языках.
Английским (при том, что глава государства – английская королева) владеет 1% населения. У жителей нет
паспортов, они не знают дату своего рождения, не понимают времени суток. Примерно около 20 % населения сосредоточено в городах, где есть магазины, интернет, дорогие автомобили, телевизоры, компьютеры, остальные 80% – за их пределами, где уровень жизни, как у первобытных. В горах народу проживает больше, чем на побережье; примитивно возделывают небольшие огороды.
Страна обладает богатыми природными ресурсами (в т. ч. золотом, медью, нефтью), а уровень жизни населения – самый низкий в сравнении с другими государствами Юго-Восточной Азии. До сих пор существуют кланы, которые остаются влиятельной силой, хотя есть и депутатский парламент.
Есть полиция, а параллельно с ней – вооруженные мачетами (орудие с острым и толстым лезвием для рубки тростника) толпы мужчин. Если в городах за порядком следит полиция, то в горах и на побережье «разборки» ведут кланы и их лидеры, могут устроить самосуд, сжечь машину, хижину и т.д., например, за то, что ты сказал соседу: «У тебя свинья хромая». Женщина до сих пор является предметом купли-продажи,
соответственно – собственностью мужа, т.е. невесту покупает один клан – у другого. Существует обмен детьми. И это уже не сказка… Это – реальность, в которую прибыл воспитанник Высшей духовной семинарии, чтобы нести веру в Бога, в Божие Милосердие, в действие Святого Духа.
Запад привёз
Впервые в своей жизни праздник Рождества Христова 2016 года миссионер-европеец встречал без снега и ёлок. Храмы были украшены мишурой, везде стояли вертепы с Младенцем Иисусом, волхвами, зверюшками, и местные не забывали подчеркнуть: «Запад привёз!». Люди приходили на богослужение утром и вечером, когда нежарко, чисто одетые, а Младенцу Иисусу приносили записки со своими пожеланиями.
В стране, считающей себя христианской, Степан не увидел глубокой, как в наших католических семьях, традиции вигилийного ужина. Но детей Санта-Клаусы сладостями радовали –и кокос им дадут, и конфетку. В
качестве подарков раздавались и продуктовые наборы нуждающимся – на них указывали лидеры кланов.
Рождественские дни проходили спокойно, без «разборок» и междуусобиц, что очень радовало на фоне той информации, которой располагал Степан накануне своего миссионерского путешествия: страна непредсказуемая, с высоким уровнем преступности и уличного бандитизма.
Отношение папуасов к миссионерам как раз сложилось уважительное. У них существовало четкое табу: при каких бы то ни было конфликтах не трогать: церкви, больницы и школы – то, что принадлежит всему народу. В принципе все это и было создано христианскими миссиями, которые появились на островах, – католиками, лютеранами, другими протестантами. В школах были уроки религии.
– Миссионерам так и говорили, – вспоминает Степан. – «Пока вы с нами – вы в безопасности!». Но сами аборигены особым постоянством не отличались. Их непоследовательность проявлялась прежде всего в их религиозных ориентирах: сегодня они были на святой Мессе в католическом храме, завтра идут уже в другую
церковь, более подходящую их убеждениям, послезавтра – в третью. Так и ходят – из церкви в церковь – в стране официально зарегистрировано около 2000 христианских деноминаций, практически каждое племя, клан имеют «свою» конфессию! Многобожие рождает в их головах смятение. Умерших стараются хоронить вблизи жилища, чтобы, в случае, можно было пойти к нему и пожаловаться. Верят в силу духов, ведьм и гадалок. Есть места, в которые запрещено ходить из-за наличия там демонических духов. Из этих соображений еще до недавнего времени радиус их передвижения ограничивался 7 километрами. И в то же время любили часто повторять: «Вы, белые, верите в Бога, слушаетесь Бога, поэтому у вас всё есть!».
Ты же наш брат!
После года изучения языков и местной культуры на побережье Степан был направлен в горы – в приход св.
Анны, где встретил праздник Рождества Христова 2017 года. Это был приход сельской провинции, в котором катехизацией детей занимались сёстры-миссионерки из Индии, и к Рождеству готовились заранее – разучивали песни, колядки, чтобы потом идти с ними от деревни к деревне и нести Добрую Весть. Мария несла завернутого в белые пелены Младенца, рядом шел Иосиф, а сопровождали Святое Семейство ангелы. Белые ангелы с темными лицами и темными ладошками… Останавливались где-нибудь на площади и показывали сценки по мотивам Библии.
– В тот год за несколько дней до Рождества, – рассказывает Степан, – одна знакомая семья говорит: мы тебя принимаем, очень уважаем, ты стал на нас похож, как наш брат или сын. Как смотришь на то, если в праздник Рождества мы оденем тебя в национальный костюм? Костюм только нашей деревни – все остальные имеют свой. Это будет подарок для тебя и одновременно что-то особенное и для нас, и для всех, кто придет на праздничное богослужение. А для их культуры абсолютно неприемлемо одевать белого человека в национальный костюм. И связано это прежде всего с дороговизной пера райской птицы, которая водится только на их острове и имеет невообразимо красивое оперенье. Райская птица у них – на гербе, флаге, национальной одежде и сувенирах (перо стоит дорого, 30-50 руб. в пересчете на бел. руб. за перышко; вывоз из страны запрещен). И я ответил: «Буду только рад!». Конечно, я посоветовался с настоятелем, и рано утром 25 декабря пришел ко мне один старик из деревни и стал возле меня хлопотать. Надел мне на голову вязаную шапочку и начал вставлять в нее перья – по одному, в определенной последовательности, размещая их по цвету, по происхождению (были еще перья страуса и попугая). Ради добычи таких перьев местные ходят на охоту. Шапочка с перьями – основная деталь костюма. На грудь мне возложили красивые ракушки.
Опоясали вязаным поясом, на котором держалась юбка, напоминающая набедреную повязку, но большая по размеру, с веточками молодых кустарников по бокам. Плюс «браслеты» из коры пальмы на запястье и на щиколотках, и тоже с веточками. Затем меня помазали растительным маслом, чтобы кожа блестела на солнце. Облачение в национальный костюм заняло более двух часов, а затем процессией от Дома священника мы направились в храм св. Анны на праздничное богослужение. Первыми шли министранты, затем чтецы, служители церкви, настоятель прихода кореец Питер Ким, замыкал колонну я. В этом наряде, босиком я шел на службу. «О, наш брат идет!» – кричали со всех сторон спешившие на мессу, аплодировали, играли на гитарах и шумовых инструментах. Меня посадили возле алтаря, в окружении огромного числа местных детей, и я почувствовал себя новогодней елкой. Дети знали, что трогать меня нельзя, старшие даже отодвигали младших. После завершения мессы мы с настоятелем раздавали им подарки, фотографировались на память, а взрослые подходили ко мне, чтобы пожать руку: «Ты нас уважаешь, ты надел наш костюм. Теперь танцуй и радуйся, как радуются христиане Рождеству Христову! Танцуй с нами!».
Раиса СУШКО.
Фото из личного архива
Степана ЦЕРГЕЛЯ